Главные новости дня

Активистки Pussy Riot, как и Ходорковский, смогли показать себя с оптимальной стороны в клетке судейского совещания.

«Русские девушки в аморфных пальто и длинношерстных вязаных шапках имели известность авторитарных созданий без пола и возраста. Их именовали «тетками». После провала СССР из-за «стального занавеса» на каблучках вышла гиперженственная «новая русская». В скором времени сибирские модификации завоевали подиумы мира. Однако «жена по ассортименту» из Западной Европы — это недавний день. С Pussy Riot и Femen на сцену вышли политактивистки», — сообщает доктор, эксперт по истории Западной Европы Моника Рютерс в публикации для Neue Zurcher Zeitung.

Шаблонный мужской вид, очутившийся в упадке после провала СССР, по словам создателя, выручил Путин. Со слов исследовательницы, «он смог связать стоимостной консерватизм семейных обычаев с стилем поп-звезды из мира отечественных глянцевых журналов».

Pussy Riot, по словам Рютерс, продолжают давнишнюю норму отважных отечественных девушек. В данном ряду создатель упоминает санкт-петербургских текстильщиц, чей недоедающий мятеж стал стартом февральской революции 1917 года, «поколения русских диссиденток», таких как Лидия Чуковская и Е. Гинзбург, и Лариса Богораз и Светлана Горбаневская, появившиеся в 1968 году на Фронтальное место с баннером против ввода войск в Чехословакию. «Русские диссидентки были послушны культуре старой интеллигенции. Их ружьем были слова и безупречная мораль. В постсоветские времена их образцу следовали критически настроенные журналистки, к примеру Юлия Политковская, девушки из «Мемориала» и воинские мамы, которые, воспользовавшись классическим престижем отечественных «теток», играют против смертельных войсковых традиций», — сообщает Рютерс.

«Власть, под объективами камер применяющая насилие по отношению к девушкам, утрачивает любое почтение. Подрывая неотрадиционалистские женские стандарты, они синхронно проворно ими пользуются», — сообщает создатель. Согласно ее заявлению, Pussy Riot продолжают норму столичного концептуализма 1970-1980-х годов, «разоблачавшего закосневшую власть с помощью драматичности». Также создатель напоминает о беллетристах Даниэле и Синявском, которые на процессе в 1966 году применяли скамью подсудимых как платформу для распространения собственных общественно-политических взглядов.

«Позднее на ведущий план вышла символика видов. Ходорковский был посвящен в страдальцы после распространений снимков, где он стает с миролюбивым лицом за решеткой в зале трибунала. Его акцентированное упорство, умная усмешка и слабая речь целиком вписывались в традиции старой отечественной интеллигенции», — отмечает Рютерс.

«Активистки Pussy Riot также смогли показать себя с оптимальной стороны в клетке судейского зала. Они подают себя не как диких панков, а, скорее всего, как напоминание о Богородице, к которой упрашивали. Они ссылаются на процессы против русских диссидентов и цитируют на собственных майках девиз No pasaran авторства испанской антифашистки Долорес Ибаррури, которую в СССР прочитали как героиню. Но только маленькая часть осознает концептуалистские намеки. Пока активистки не добились собственной задачи разбудить от летаргического сна абсолютное большинство жителей России, 60% которых, по анализам, соблюдают ограниченных ценностей», — сообщает создатель.